Однажды на очередном рабочем совещании коллега (мужчина) обратился к редакторскому составу нашего издания: «Господа редакторы!» На него уставились трое «господ»: Юлия, Елена и Екатерина. Как ему стоило нас назвать? Нейтральной формой было бы «уважаемые редакторы». Или стоит подчеркнуть, что мы женщины? «Уважаемые редакторки»? «Уважаемые редакторши»? Или заменить господ на дам? «Дамы редакторы»? «Леди редакторы»?
Вокруг феминитивов последнее время возникает всё больше и больше споров. Кого-то бесят недавно возникшие «авторки», «лекторки» и «блогерки», кто-то вообще считает, что пол деятеля неважен и вполне достаточно слова мужского рода для обозначения профессии или какого-то дела — «она писатель, поэт», некоторые подчеркивают, что им неприятно наименование в женском роде: «я не журналистка, а журналист». А как язык относится ко всем этим словам?
Об этом рассказывает книга лингвиста Ирины Фуфаевой «Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция». В ней последовательно рассматривается: какие варианты слов, обозначающих женщин, существовали в русском языке раньше, как они видоизменялись, а также некоторые возникшие недавно отрицательные коннотации, связанные с отдельными словами или суффиксами. Однако в книге нет советов, как правильно говорить, только беспощадный язык, его нельзя насильно связать установленными нормами. Основная идея автора в том, что он постоянно развивается, иногда траектории, по которым язык движется, прямо противоположны друг другу, и сложно сказать, в какую сторону все-таки склонится чаша весов. Но довольно любопытно посмотреть на феминитивы только с лингвистической точки зрения, оставив проблематику феминизма слегка за скобками.
Писея с казначеей
Для носителя русского языка, скорее всего, очевидно: писея — это мастерица писать, женская вариация от слова «писарь», а «казначея» — от «казначей». Сейчас эти слова не используют, но что меня невероятно потрясло и поразило в книге: обилие обозначений для женщин разных профессий и видов деятельности в историческом процессе. В интернет-спорах о феминитивах часто говорят, что слова-обозначения женщин — это такое современное модное веяние, вроде уже подзабытых спиннеров (от английского spinner — развлекательная вращающаяся игрушка) или недавно появившихся поп-итов (от английского popit —игрушка-антистресс, похожая на кусок пупырчатой пленки, только из более плотного полимера и с большим диаметром ячеек). Но нет. У многих слов существовала как женская, так и мужская форма, но иногда женская отмирала, например, когда женщины переставали по каким-то причинам заниматься определенным видом деятельности. Думаю, меня вот вполне можно назвать писеей, ведь именно этим ремеслом я занимаюсь.
Суффикс «-ша»: пренебрежение или чья-то жена
Почему-то в интернет-спорах активно тиражируется идея, что суффикс «-ша» для образования феминитивов несет в себе мысль, что женщина не деятель, а жена определенного представителя профессии: «генеральша», «унтер-офицерша». Однако если обратиться к употреблению таких слов в языке ранее, то выяснится, что это не так. Суффикс применялся и для создания женского рода какого-либо деятеля, например «авторша» — это не жена автора, а женщина, создавшая какое-то произведение.
«Самое раннее письменное употребление слова авторша (не авторка!), которое удалось обнаружить, относится еще к пушкинской эпохе, к 1834 году, <…> оно относится к героине — французской актрисе и сочинительнице (стихотворке) Канделль. Судя по всему, слово авторша в это время было нейтральным и не имело оттенка пренебрежительности, — пишет Ирина Фуфаева. — … феминитивы авторша, лекторша, лидерша и даже авиаторша свободно употреблялись в газетах, статьях, воспоминаниях и никаких негативных коннотаций не содержали».
А в спорах в интернете сейчас довольно часто пишут, что «редакторша» звучит пренебрежительно, поэтому нужно придумать новое слово — «редакторка». Хотя если заглянуть в словарь, то «редакторша» относится к просторечным словам, но пометы «пренебрежительно» у этого слова нет. С другой стороны, суффикс «-ша» ставит слова в один ряд с «кондукторшей», «контролершей», «паркмахершей». И мы уже мысленно представляем хмурую, корпулентную, хамоватую женщину. «Бабища. Вот отсюда тоже растут коннотации подобных феминитивов», — пишет Ирина Фуфаева.
Но лично мне кажется, что у слов с суффиксом «-ка» тоже появились свои коннотации, например связанные с феминистскими взглядами. Многих бесят «редакторки» и «авторки», но причина этому очень простая: эти слова образованы от слов мужского рода по чуждому русскому языку принципу. Этот принцип — не что-то записанное в словарях, а, скорее, интуитивно понятная каждому владеющему языком модель. Осваивая язык, мы учимся создавать в нем новые слова: «космонавтка», «писательница», «поэтесса», «бухгалтерша». Странно будет сказать «космонавтша» или «писателька». Поэтому «лекторки» и «авторки» так коробят.
Художница рисует картинки, а художник — картины
Еще один интересный момент, связанный с феминитивами: женские названия какой-то деятельности несут в себе второсортность. Конечно, дело не в словах, как таковых — язык отражает существующую действительность, а в ней, несмотря на множество усилий, женское иногда равно второсортное. Вспомните хотя бы «бьешь как девчонка», то есть слабо и плохо. При этом нет каких-то особых суффиксов только для второсортности, например тот же суффикс «-ка» может давать как пренебрежительное значение, так и уменьшение: «Юлька» и «малинка».
«Как выяснилось, при желании можно пытаться унизить любым феминитивом, но дело тут не в конкретном суффиксе, а в семантике женскости: этот нехороший человек еще и женщина…» — пишет Ирина Фуфаева.
С этим может быть связано и стремление некоторых женщин подчеркнуть наименование своей профессиональной или иной деятельности именно в мужском роде: «поэт», «начальник», «журналист», хотя у всех этих слов есть парные слова женского рода: «поэтесса», «начальница», «журналистка». Но журналистка — это девочка в розовой кофточке, а журналист выиграл Пулитцеровскую премию. Плюс 100 к харизме. «Как пишут в дискуссиях, когда нужно неявно указать на вашу второсортность, человек “вспомнит все феминитивы и образует парочку новых”», — рассказывает Ирина Фуфаева. Тут можно вспомнить бесконечных «автоледи» из новостных сообщений, которые явно более злостные нарушители правил дорожного движения, чем просто водители («автоджентльменов» почему-то нет).
Исследовательница, ученая, академик, профессор
В текстах «Науки в Сибири» мы не используем слово «ученая», хотя, как выяснилось, оно вполне себе употреблялось в медийных и художественных контекстах (например, в художественной прозе). Зато мы применяем слова: «исследовательница», «заведующая лабораторией», а вот «сотрудница» («научная сотрудница», «ведущая научная сотрудница») — почему-то нет. Хотя слово вполне литературное. А у некоторых слов вообще нет пары женского рода, например «академик» или «профессор», хотя при желании можно сказать «член-корреспондентка». И тут встает вопрос, а насколько вообще нужны парные обозначения профессий женского рода? Нельзя указать род деятеля как-то по-другому? В целом — можно. Можно написать «женщина-профессор» или «академик вышла из зала заседаний» и сразу будет понятно, что они женщины. Но так бывает не всегда.
Король женится на телохранителе
Что вы подумали, когда прочитали этот подзаголовок? Давайте будем честными, в первую очередь, что король — гей и сочетался браком с мужчиной, а уже во вторую, что женщина тоже может быть телохранителем. Здесь бы и пригодилось слово «телохранительница», которое авторы заголовка почему-то не использовали.
Вообще, язык такая штука, которая не любит без необходимости что-то создавать. Поэтому наравне с процессом появления отдельных слов для обозначения женщин-деятелей есть и противоположный процесс — использовать слова мужского рода и для мужчин, и для женщин.
«Каждый раз, когда женщину называют товарищ, молодец, автор, художник, живописец, телеграфист, поэт, начальник, сотрудник, <…> тем меньше эти слова становятся про мужчин и тем больше они становятся про всех», — пишет Ирина Фуфаева.
Таким образом, некоторые слова уже мигрировали в так называемый общий род, некоторые активно туда стремятся. С некоторыми словами происходят совсем удивительные процессы, например слово «врач» мужского рода, но большинство представителей этой профессии — женщины, поэтому уже давно не режет глаз и ухо конструкция вроде «моя врач пришла и выписала», и мало того — при слове «врач» мы автоматически представляем не мужчину, а женщину (хотя, конечно, не все из нас).
Но пока этот процесс до конца не завершен, для понимания ситуации часто требуются слова женского рода. Мне очень нравится совет из книги: «Короче, если последовательно женить короля на профессоре и прорабе, преподавателе и физике, авторе бестселлера и натуралисте, хирурге и стоматологе, выяснится, какие слова сохранили хромосому XY».
Отдельно интересен «синдром ожидания мужчины-деятеля» в отношении фамилий, особенно зарубежных. Например, шкала Апгар в поисковике предлагается как «шкала Апгара». «А при ближайшем рассмотрении “умный мужик Апгар” окажется Вирджинией», — пишет Ирина Фуфаева. Но тут, пожалуй, спасет только полное указание имени.
Так что же делать?
Поможет ли использование феминитивов в языке сделать женщин более значимыми и подчеркнуть их профессиональный вклад? Или нужно, наоборот, стремиться к тому, чтобы слова мужского рода чаще использовались для обозначения и мужчин, и женщин? По большому счету тут от каждого из нас и нашей речи мало что зависит. Язык — прекрасная саморегулируемая система, в которой порядок приходит независимо от нашего желания. Мне, например, не нравится употреблять слово «кофе» в среднем роде: царапает глаз и ухо, когда так делают. Но для него средний род в русском языке выглядит более гармоничным, и в результате того, что неосознанно, по принципу подобия, многие носители языка определяли его как слово среднего рода, «кофе» стало «оно».
Лично я стараюсь использовать в своей речи феминитивы. Я начальница и преподавательница, журналистка и редакторша (согласна на редакторку и редактрису даже), я авторша (авторка) и в целом даже не против, если меня назовут писеей.
Юлия Позднякова
Фото: pixabay