Научные коммуникации: центр и регионы

 

В целом еще в СССР существовала практика рассказывать так называемой широкой аудитории о своих исследованиях, это называлось популяризацией науки — однонаправленный процесс перехода некоторых знаний от ученых к обществу: научно-популярные лекции, книги, фильмы, журналы. В 2010-х годах заговорили о научной коммуникации. В чем отличие? Во-первых, коммуникация подразумевает все-таки обоюдный процесс вовлеченности: говорят и наука, и общество. Во-вторых, на смену популяризации как некой общественной миссии для ученого пришла коммуникация, которая подразумевает некоторые цели и задачи общения, а также — его результаты. Получается, что при популяризации, если сказать грубо, ученый выступает для аудитории, однако, насколько она воспримет его выступление или нет, остается на откуп самой аудитории. В процессе коммуникации аудитория может формулировать запрос к ученому, а ученый, со своей стороны, разговаривая с аудиторией, предполагает для себя некоторые цели: формирования престижа профессии, повышения общего уровня образованности или донесения информации о своем исследовании.Мне нравится определение Сары Девис, которое она дает научным коммуникациям — это явные, организованные и спланированные действия, направленные на передачу научных знаний, методологии, методов и практик в тех случаях, когда существенной частью аудитории являются неспециалисты. Конечно, зачастую, когда говоришь, что ты — научный коммуникатор, приходится объяснять, что это за профессия, однако уже не вызывает вопросов и сомнений тот факт, что науке необходимо так или иначе присутствовать в публичном пространстве. 

 

   Российский форум по научной коммуникации

 

В рамках пленарной сессии форума «Какие коммуникации нужны науке?» участники форума как раз обсудили, какие вопросы сегодня входят в повестку научных коммуникаций. Надо отметить, что в этом году в работе форума участвовали представители Министерства науки и высшего образования РФ, например на пленарном заседании выступила заместитель министра Елена Дружинина. Она акцентировала то, что науке необходимо в настоящее время быть медийной и представленной в публичном поле, так как это – необходимое условие для того, чтобы наука занимала важное место в обществе. Также обсуждался вопрос ресурсов: для развития как научной журналистики, так и сферы научного PR и продвижения научных и образовательных организаций. Например, редактор N+1 Илья Ферапонтов еще раз подчеркнул, что для развития расследовательской и исследовательской научной журналистики в России нужны ресурсы, журналист в цейтноте не способен сделать подробный материал. Речь идет как о времени, так и о финансовых аспектах: если платят за количество знаков или материалов, то проще сделать несколько более поверхностных, чем потратить время на один глубокий. Главный научный сотрудник Института общей и неорганической химии РАН член-корреспондент РАН Юлия Горбунова отметила, что каждому институту необходим свой пресс-секретарь, то есть человек, который помогал бы выстраивать организации взаимоотношения с обществом. Я думаю, если посмотреть на региональный аспект, то проблема нехватки ресурсов здесь еще более актуальна. Во многих институтах (в отличие от тех, что расположены в Москве и Санкт-Петербурге) если и есть пресс-секретарь, то он совмещает множество функций (в том числе и маркетолога, например отвечает за выставки, пишет поздравления и некрологи), получается, что для того, чтобы выстраивать коммуникацию в публичном пространстве, остается совсем немного времени. О том, чтобы были специализированные команды, и говорить не приходится: например даже у нашей коммуникационной службы нет отдельного человека, который бы отвечал за ведение социальных сетей, журналистам время от времени приходится заниматься организацией научно-популярных лекций или отрабатывать запросы журналистов других СМИ, тогда как коммуникационные команды Москвы и Санкт-Петербурга включают в себя большее количество специалистов и подразумевают разделение функций их участников. Об исследовательской региональной журналистике говорить можно очень редко, хотя, например, в новостной повестке тех регионов, где есть научные центры (например, Новосибирск, Иркутск, Томск, Красноярск) новости о результатах исследований появляются достаточно часто. Здесь влияет как недостаток финансирования: дорого держать большую пресс-службу, дорого держать в региональном СМИ журналиста, который будет заниматься только наукой, — так и отсутствие подготовленных и квалифицированных людей, которые бы хотели и могли этим заниматься. 

 

Одна из секций была посвящена корпоративным СМИ, она называлась «Продвижение науки. Университетские медиапроекты против научпоп СМИ: партнеры или конкуренты». «Наука в Сибири» хоть и не университетский медиапроект, но достаточно интересный феномен среди научно-популярных СМИ России: во-первых, мы входим в число наиболее цитируемых научно-популярных СМИ по версии компании «Медиалогия» за 2020 год, во-вторых, мы — официальное издание СО РАН, в-третьих, региональное СМИ. Первый пункт противоречит двум вторым. По цитируемости, я считаю, что мы составляем конкуренцию научно-популярным СМИ, хотя по числу читателей, конечно, нет. Такое мнение не разделили другие участники секции, например, и редактор ИТМО NEWS Елена Меньшикова, и редактор журнала МФТИ «За науку» Татьяна Небольсина сказали, что университетские медиапроекты не конкуренты, но могут выступать источниками новостей и информации для других СМИ. Редактор IQ.HSE.ru Даниил Кузнецов подчеркнул, что медиа НИИ и университетов могут готовить информацию в формате фичеров, на основе которой уже другие СМИ могут делать свои новости и материалы. Специалист по связям с общественностью Высшей школы экономики Людмила Мезенцева отметила, что собственные медиапроекты вузов и НИИ в будущем будут конкурировать со СМИ по качеству контента. 

 

Фичер — материал, написанный в неформальном информативном стиле. Как правило, он эмоциально вовлекает читателя. В фичере обязательно присутствуют такие части, как описание (например, результатов исследования), дается их объяснение и оценка. Такой формат пришел из англоязычной журналистики. 

 

Еще одной интересной с точки зрения получившегося обсуждения была секция «Как растить научных коммуникаторов и журналистов, где брать и чему учить». Для региональной коммуникационной команды поиск специалиста — долгая и трудная задача, даже с учетом того, что СО РАН способствует подготовке научных журналистов в Новосибирском государственном университете. В среднем из группы в 10—12 человек остаются работать в этом направлении 1—2 человека. И с одной стороны, например, обсуждалась тема расширения подготовки по научным коммуникациям (больше людей, больше часов, больше предметов для изучения), с другой — например, в Новосибирске им особо негде потом работать. Конечно, они могут сотрудничать с федеральными изданиями удаленно, но это пока редкие случаи, а не распространенная практика. Получается, что люди не идут в профессию, потому что в целом негде работать, а когда ты ищешь специалистов, получается, что работать некому. Заместитель главного редактора N+1 Иван Шунин поднял вопрос о том, что пришедших специалистов всё равно приходится доучивать: писать под формат издания, искать экспертов и так далее. Также выяснилось, что не хватает курсов (или других учебных программ) для повышения квалификации уже работающих специалистов, а не тех, кто начинает свой путь с нуля. Обсудили также вечный вопрос: проще научить ученого писать популярно о науке или журналиста — разбираться в материале? У каждой из концепций есть свои достоинства и недостатки. Ученый не допустит фактических ошибок в материале и, скорее всего, напишет более глубокий текст, однако он может переборщить с глубиной для неспециалистов, использовать научную терминологию и стилистику, что в дальнейшем затруднит восприятие такого текста. Журналист напишет просто, но с опорой на статьи и экспертов, поэтому текст может получиться менее глубоким.

 

Конечно, это не все секции форума, обсуждалась и такая важная тема, как освещение пандемии COVID-19, digital-коммуникации и многое другое. На форуме представляли лучшие кейсы по научным коммуникациям, записывали подкасты и даже работали в группах на антипленарной секции. Как и научная конференция, такое общение с коллегами дает возможность по-новому взглянуть на свои проекты и придумать, как двигаться дальше. 

 

Юлия Позднякова

 

Фото Михаила Дмитриева